Университет должен быть интересен бизнесу как объект инвестиций

19 марта 2024, 11:20

Санкт-Петербургский национальный исследовательский Академический университет имени Ж.И. Алферова РАН — вуз, во многом не похожий на большинство организаций высшего образования в России. В Алферовском университете обучается всего 250 студентов, и это те молодые люди со всей страны, кто выбрал для себя сложный путь ученого-исследователя в области физико-математических и естественных наук. О том, как ведется эта подготовка, мы поговорили с руководителем вуза, Александром Рудольфовичем Наумовым.

«Бутиковый университет, о котором вы говорите, — это когда преподаватель и студент, Учитель и Ученик, вместе занимаются делом на фронтире исследований. У таких университетов свое место и предназначение в масштабе государства. Их не может быть много, но у них есть четкая и понятная миссия, ответственность за развитие страны, потому что они играют роль драйверов для очень важных процессов».

— Александр Рудольфович, стоит начать с того, что мы впервые проводим интервью с руководителем академического университета РАН, который при этом находится в ведомстве Минобрнауки РФ. Думаем, наш разговор получится интересным, потому как Алферовский университет во многом отличается от других вузов в нашей стране.

— Спасибо за приглашение. Я, кстати, ваш постоянный читатель практически с первых публикаций проекта, и мне весьма интересно узнавать из ваших интервью позицию и мнение моих коллег.

А еще мы с вами беседуем в знаковый для нашего коллектива день (интервью состоялось 1 марта — Прим. ред.). Сегодня 5 лет, как ушел из жизни Жорес Иванович Алферов, основатель нашего университета. Поэтому это будет важный разговор-размышление о том, как развиваться Алферовскому университету без Алферова, а это очень серьезный вызов.

— Тогда давайте начнем. Поясните, пожалуйста, какие есть особенности в управлении университетом, в выстраивании образовательной и научной политики, с учетом его академического статуса.

— С формальной управленческой точки зрения мы теперь полностью подведомственны Министерству науки и высшего образования РФ, и таковым университет в свое время сделал именно Жорес Иванович Алферов. Изначально же вуз был основан как Научно-образовательный центр Физико-технического института имени А. Ф. Иоффе РАН и был в ведении непосредственно Российской Академии наук.

На сегодняшний день мы единственный университет страны, который функционирует как учреждение науки и высшего образования, — аналогов нам нет. В этом и специфика, и особенности содержания нашей работы.

Другой важный момент. Несмотря на реорганизацию, мы сохранили свою миссию, свое предназначение и продолжаем заниматься подготовкой исследователей — носителей уникальных исследовательских компетенций. Мы считаем своими главными работодателями исследовательские центры и научные организации Российской Академии наук. В первую очередь, конечно же, Физико-технический институт имени А. Ф. Иоффе и другие, составляющие физико-математический и естественно-научный кластер Санкт-Петербурга.

— Бакалавриат в Алферовском университете представлен по научным программам «Физика» и «Биоинформатика». В чем особенность Вашей приемной кампании? Как Вы привлекаете абитуриентов? Это в первую очередь выпускники физматшкол, победители олимпиад? И вообще — можно ли к Вам поступить из обычной районной школы?

— Сразу отвечу на последний вопрос — да, к нам можно поступить из школы не физико-математического профиля.

Хочу подчеркнуть, что ⅔ наших студентов из набора 2023 года — это ребята из регионов. Безусловно, нам интересны прежде всего абитуриенты с серьезной базовой физико-математической подготовкой, но еще более важно для нас понимание — готов ли поступающий к нам человек принять на себя миссию исследователя. На наш взгляд, это качество начинает формироваться не позднее 5–6 класса в школе, когда ученик делает первые шаги по исследованию окружающего мира. Поэтому наш поиск будущих потенциальных студентов начинается гораздо раньше этапа работы с одиннадцатиклассниками.

Мы считаем, что работа с детьми среднего школьного возраста — это часть стратегической линии по формированию пула образовательных организаций, которые нам наиболее интересны. В Санкт-Петербурге это примерно 20–25 школ. В их числе, разумеется, «великая тройка» физико-математического образования — Президентский физико-математический лицей № 239, Губернаторский физико-математический лицей №30 и наша собственная физико-техническая школа.

Нам всегда интересны ребята-олимпиадники, но с ними возникает отдельный вопрос. Дело в том, что подготовка исследователей в университете — это большой труд, и в нем не обойтись без мотивации студентов преодолевать те трудности, которые возникают на пути ученого. Мотивация олимпиадников — это, как правило, достижение конкретной и достаточно быстрой победы. Если бы мы ориентировались только на олимпиадников, боюсь, академическая культура университета подверглась бы серьезным испытаниям, ведь нашим студентам предстоит выбрать жизненный путь исследователя, ученого, работающего на фронтире известного и неизвестного в науке, а это долгая дорога, длиной в 10–15 лет.

Кстати, если говорить о некой специфике университета, иногда она концентрируется в такую формулу: «от школьной скамьи до доктора наук». На днях мы впервые утвердили программу развития университета, и в ходе ее подготовки я высказался, что мы на самом деле уже переросли этот тезис. Те ребята, которые когда-то поступали в нашу физико-техническую школу, стали членами Академии наук, поэтому слоган университета точнее бы звучал так: «от школьной скамьи до Академии наук».

— А еще Ваш университет относится к типу университетов, которые называют бутиковыми, нишевыми. У Вас обучаются всего 250 студентов, при этом Вы боретесь, понятно, за лучших абитуриентов, и конкуренцию Вам составляют крупные московские университеты, вроде МФТИ, НИЯУ МИФИ и Университета «Дубна». Чем Вы привлекаете тех лучших, которых по определению не может быть много и большинство из которых стремится в столицу, в большие вузы?

— Все верно, тот слой абитуриентов, который нам интересен, очень тонок. Это то, что французы бы назвали «сливки сливок». И конкуренция за них высокая.

Недавно мы обсуждали с коллегами итоги первой сессии, которая для наших первокурсников всегда самая сложная, ведь это период, когда студент учится учиться в академическом университете. По ее результатам ежегодно бывает довольно высокий процент неудач, но в этом году — как-то особенно. Приходится даже выстраивать новые формы работы, которые раньше мы даже не мыслили — в школе это называется «классы выравнивания», хотя к нам такое понятие не вполне применимо. В ряде случаев наши первокурсники очень неплохо владеют физикой, математикой, химией, биологией, но при этом у них слабо развиты компетенции, которые связаны с получением нового знания. Поэтому университет сейчас обращает особое внимание на курсы поддержки.

Если же говорить о главной ценности Алферовского университета, ради которой к нам и поступают, то это не наши установки молекулярной эпитаксии или другое уникальное оборудование в гермозоне. Это особая культура, которую очень важно не потерять. Бутиковый университет, о котором вы говорите, — это когда преподаватель и студент, Учитель и Ученик, вместе занимаются делом на фронтире исследований. У таких университетов свое место и предназначение в масштабе государства. Их не может быть много, но у них есть четкая и понятная миссия, ответственность за развитие страны, потому что они играют роль драйверов для очень важных процессов.

Я всегда говорю коллегам: мы должны понимать, что абитуриент академического университета — это не тот же человек, который идет в политехнический университет. У них абсолютно разные жизненные представления о мироустройстве и разное понимание своего места в жизни. Мы не конкуренты в этой ситуации, мы просто должны работать с разными категориями людей.

Университет — это не место, где дают знания и формируется профессия, это важная платформа, которая предоставляет человеку возможность стать успешным, счастливым, конкурентоспособным.

— Кстати, в Университете ИТМО среди стратегических проектов программы «Приоритет 2030» есть проект, который так и называется — «Университет счастья».

— Вы знаете, когда год назад я начал знакомиться с Алферовским университетом, для меня в нем было много необычного, по сравнению с другими известными мне вузами. Я тогда сразу сказал, что здесь работают по-хорошему очень упертые люди, в полной мере преданные делу, и они готовы бороться за право заниматься этим важным для себя и для страны делом.

Фото предоставлены пресс-службой СПбАУ РАН им. Ж. И. Алфёрова

— Александр Рудольфович, мы не можем не задать Вам вопрос: что Вы думаете о существенном снижении интереса к физике как школьной дисциплине: и на уровне администрации школ, и на уровне выпускников, выбирающих ЕГЭ? Или для Алферовского университета это не проблема?

— Поверьте, мы эту проблему ощущаем точно так же, как и инженерные вузы. Мы все понимаем, что происходящее с физикой в школах — это большая беда. Не бывает элитного спорта без спорта массового. То же самое здесь: «сливки сливок» собираются как некая доля от заходящих в широкую воронку.

Проблему с физикой в школах замалчивали несколько десятилетий. Из-за тяжелой экономической ситуации в 1990-е годы из школ «выбили» поколение учителей позднесоветских времен подготовки, когда выпускались наиболее сильные предметники. Руководство школ понимало, что из-за нехватки педагогов занятия зачастую ведут люди, даже не имеющие профильного образования, но, к сожалению, проблема от этого не решалась. Еще больше она усилилась в последние годы, когда на учителя химии или физики можно было поступить, не сдавая ни химию, ни физику.

«Модель, которую мы предлагаем, сужает горизонт «неопределенности» университета с 5–6 лет до 1–2 лет».

— Получается замкнутый круг: на учителей физики поступают те, кто физику в школе не знал и боялся сдавать в качестве ЕГЭ, и, закончив вуз, они продолжают ее не знать и бояться.

— Лет 15 назад в ходу была такая хлесткая фраза о педагогическом образовании: «двойной ухудшающий отбор». В педагогические вузы поступали не самые сильные абитуриенты, а по окончании университета в профессию шли наиболее слабые, те из них, кто не нашел себя в других сферах. Некоторое время назад казалось, что эта проблема ослабла, и мы увидели довольно серьезные притоки в педагогические вузы абитуриентов с высокими баллами. Но, похоже, в последние годы этот двойной ухудшающий отбор обрел новые формы.

К сожалению, мой прогноз весьма печальный в том смысле, что даже если сейчас навалиться всем миром, направить большие суммы государственных денег в материально-техническую базу, в переподготовку учителей, это все равно будет долгий инерционный процесс. Здесь надо «запрягаться» на целое поколение. Этим вопросом необходимо заниматься всерьез, в масштабе страны: это задача, если не национального, то, по крайней мере, серьезного федерального проекта, который включает изменение материального статуса учителя, обновление материально-технической базы и вообще всего, что связано с переменами в отношении общества к этим вопросам.

Ситуация осложняется еще и тем, что люди смотрят на образование как на инвестицию. Средства, которые вкладываются в обучение, а это и потраченные время и силы, и репетиторы, и оплата учебы в вузе, — это расходная часть. После окончания вуза студенты и их родители хотят, чтобы эти инвестиции побыстрее «отбились». А здесь нам предстоит долгое решение проблемы, и придется стараться всем: и вузам, и государственным деятелям, и школе, и родителям.

— Поговорим об образовательном процессе в Алферовском университете. Вы предлагаете студентам интеграцию в науку с первых курсов обучения и возможность проведения собственных научных исследований. Как это реализуется на практике?

— Главная функция нашего университета — сформировать у будущего исследователя принятие культуры исследований и лабораторий, для чего первые два курса студенты получают фундаментальную физико-математическую подготовку, а дальше — помочь им встать на путь самостоятельного исследования.

Для научно-образовательного кластера Физико-технического института имени А.Ф. Иоффе в университете мы планируем организовать 4 кафедры: одну обеспечивающую и три профильные, возглавят которые действующие ученые, члены-корреспонденты и академики Российской Академии наук.

Нам важно, чтобы Физтех выступал не просто партнером, оттуда приходят преподаватели для чтения дисциплин, а чтобы он был для нас постановщиком задач и требований по достижению того качества студентов, которые в итоге придут к ним в качестве молодых ученых.

Для этого в образовательных программах направления «Прикладные математика и физика» мы формируем множественные профили и будем использовать индивидуальные траектории для студентов, когда образовательный процесс выстроен таким образом, что в ходе движения по учебным курсам и по исследовательской работе на выходе мы получаем специалистов с разными наборами компетенций.

Недавно я разговаривал с директором одного высокотехнологичного предприятия и задал ему вопрос: «Вы можете сформулировать для университета систему требований к выпускнику 2028 года?». На это он ответил, что ему сейчас нужны специалисты с конкретными навыками, а что нужно будет в 2028-м — неизвестно. Модель, которую мы предлагаем, сужает горизонт «неопределенности» университета с 5–6 лет до 1–2 лет. В этом случае узкопрофессиональные компетенции формируются на последнем этапе выхода студента из университета.

«Понять, что перед нами научно-образовательный центр, можно в том случае, если университет интересен бизнесу как объект инвестиций, куда принято вкладывать деньги, а не как объект материальной помощи или благотворительности. Для этого продукт и научные идеи, созданные в университете, должны приносить прибыль».

— Планируете ли Вы расширять перечень научных программ из других областей знаний?

— Конечно. Наука — это всегда поиск, ошибки и их исправление. При этом мы не будем далеко уходить от направлений прикладной математики и физики. Собственные стандарты позволяют нам гибко формировать внутри направления столько профилей, сколько мы считаем нужным.

Сейчас, к примеру, мы ищем организации, для которых были бы интересны наши компетенции в области биоинформатики. На днях у меня состоялись встречи в Институте цитологии и генетики СО РАН, Институте эволюционной физиологии и биохимии имени И. М. Сеченова РАН и в Институте физиологии имени И. П. Павлова РАН. Коллеги заинтересованы как раз в тех биоинформатиках, кто хорошо понимает молекулярную биологию, секвенирование генома и при этом умеет работать со структурированными большими данными и математическими моделями.

Также мы готовы открывать перспективное направление, которое пока условно называем «Цифровая физика». Это, по сути, биоинформатика и математические методы естественных наук с использованием искусственного интеллекта.

— Сегодня многие вузы в своих программах развития указывают цель трансформироваться в научно-образовательный центр. За счёт чего, на Ваш взгляд, университет может стать инновационно научным?

— Любой университет по определению является научно-образовательным центром. Вопрос только в том, что мы в это понятие вкладываем. На мой взгляд, понять, что перед нами научно-образовательный центр, можно в том случае, если университет интересен бизнесу как объект инвестиций, куда принято вкладывать деньги, а не как объект материальной помощи или благотворительности. Для этого продукт и научные идеи, созданные в университете, должны приносить прибыль.

— В списке партнеров Алферовского университета — крупнейшие организации и компании. Как они могут влиять на принятие университетом стратегических решений?

Нам важно, чтобы развитие университета определялось не только внутренним миропониманием коллектива, не только требованиями учредителя, но и внешними партнерами. Обычно это делается через наблюдательный совет. Его у нас пока нет, но мы намерены его сформировать в 2024–2025 году. Только не с точки зрения номинального членства, а с позиции ответа на вопрос: «Кому важно развитие Алферовского университета?».

Наблюдательный совет соберет в первую очередь представителей высокотехнологичного бизнеса, тех предприятий микроэлектроники, оптоэлектроники, фотоники, которые заинтересованы в работе на фронтире исследований и в получении высококлассных выпускников.

«Сейчас задача — создать модель образования, которая адекватна задачам развития страны».

— У нас есть несколько вопросов об управлении коллективом в университетах на нынешнем этапе, когда формируется национальная система высшего образования. Как Вы считаете, теперь, когда Россия отказалась от участия в Болонской системе, как руководители вузов могут донести до преподавателей и сотрудников своей администрации ту единую для всей отрасли цель, к которой она движется?

— Нельзя отказаться от того, чего не было: мы не были в полной мере участниками Болонской системы. Это же концепция не про двухуровневое образование, а про создание единой общеевропейской модели системы, которая позволяет людям перемещаться из одной страны в другую. Болонская система — это про мобильность и про единые стандарты. У нас академическая мобильность была и остается слабой, а единые стандарты и так существовали практически всегда.

Сейчас задача — создать модель образования, которая адекватна задачам развития страны. Поясню на нашем примере. В академическом университете бакалавриат — абсолютно бесполезен. Ни одна исследовательская структура не готова принять на позицию исследователя выпускника с четырехлетней подготовкой, в лучшем случае — лаборантом или техником. Все наши бакалавры после выпуска сразу же продолжали образование в магистратуре.

В дальнейшем мы по-прежнему намерены сохранить двухуровневую модель образования. Это будет пятилетнее обучение, которое позволит выпускнику быть готовым к самостоятельной исследовательской работе, например, инженером-физиком в лаборатории или на предприятии. Далее — уже более высокий исследовательский уровень в виде годовой «предаспирантуры» откроет дорогу к академической карьере.

— Как Вы считаете, каких межвузовских коллабораций (конференций, форумов, консорциумов) не хватает сегодня в сфере высшего образования именно в сегменте точных и естественных наук?

— Если ответить коротко, то всех не хватает. Постковидное время сильно порушило многие традиционные формы взаимодействия. Все-таки научная конференция — это не там, где читают доклады, это площадка, где выстраиваются «живые», реальные горизонтальные связи между исследователями разных поколений. Это место, где академик, руководитель научной школы может дать конструктивную критику и добрые советы аспиранту, а аспирант может подойти к академику и сказать ему, что хотел бы работать в его лаборатории.

Некоторые формы научного общения, многие из которых формировались десятилетиями, постепенно, хоть и робко, возвращаются. В Алферовском университете в этом году проводятся сразу две такие традиционные конференции, и я особенно рад тому, что в сентябре вновь состоится молодежная конференция по физике полупроводников. Её ждут не только аспиранты и научные сотрудники нашего университета, но и специалисты со всей страны, а также многие зарубежные исследователи.

— Александр Рудольфович, после такого интересного, разностороннего знакомства с Алферовским университетом скажите, пожалуйста, какая у Вашего вуза глобальная амбициозная цель, которая способна вдохновлять Ваш коллектив?

— Быть тем самым научно-образовательным центром национального уровня, о котором мы с вами говорили. Это наше предназначение. Прежде всего, по блоку микроэлектроники и сопутствующих сфер оптоэлектроники, фотоники, бионанотехнологий, которые так или иначе базируются на технологиях физики полупроводников. Быть университетом, который гарантирует подготовку не просто высокопрофессиональных физиков-исследователей, а, самое главное, людей, которые связывают собственные интересы и понимание жизни с интересами нашей страны.